Есть на «Боткинском» кладбище такая могила с достаточно известной в дореволюционном Ташкенте фамилией Шнейвасъ.
Кем же был этот подпоручик человек? И почему умер в столь молодом возрасте?
В данном случае даже не нужно было обращаться в архивы, хотя, возможно, там можно было бы раздобыть и более полную информацию, - но наша цель не в этом.
На сайте https://www.proza.ru/2002/07/01-89 читаем автобиографическую заметку одного из потомков этой фамилии:
«…….В этой комнатушке мне предстояло жить, в основном, вдвоем с бабушкой — маминой матерью, Ольгой Ивановной Кржижевской, урожденной Шнейвас, родившейся в городе Ташкенте за четырнадцать лет до начала безумного ХХ века в семье обрусевшего немца (по словам бабушки), а может еврея (поскольку происходил он из кантонистов) — Ивана Ивановича Шнейваса (моего прадеда) — дворянина, действительного статского советника, достойно выполнявшего государеву волю на поприще колонизации Туркестана….»
О деятельности чиновника Туркестанского военного округа статского советника (по состоянию на 1904 год) И. И. Шнейваса в Ташкенте свидетельствуют адрес-календари и справочники того времени.
Продолжим читать воспоминания:
«….Кроме Ольги, Бог послал Шнейвасам еще семь детей, большинству из которых судьба уготовила недолгую жизнь и не подарила продолжателей рода. Упомяну их всех по старшинству:
Александр — он, будучи молодым офицером, трагически погиб, упав с лошади на скачках, оставив двоих детей, чья судьба неизвестна.
Николай — этот отдал свою юную жизнь за царя и отечество на фронтах Первой мировой.
Виталий — метался и искал правды в разваливающейся России — пропал без вести в Гражданскую.
Иван — пылкий красавец, пустил себе пулю в лоб в 19 лет из-за неразделенной любви.
Мария — в замужестве Петрова, стоматолог, умерла в Ленинграде в 1964 году, имела дочь Ольгу (1898-1975), очень мной любимую единственную тетку (пусть и двоюродную) . Леля, как все ее звали, была мудрой, склонной к философии, остроумной. Она не блистала красотой, но мужским вниманием обделена не была, имела не одного мужа, а вот детей рожать не захотела. В своей профессии актрисы оказалась не слишком удачливой и к концу жизни сожалела, что посвятила ее сцене, где «всегда кого-то изображала».
Лидия — в замужестве Кайдан, бездетная, бывшая замужем за репрессированным военным — прожила всю жизнь в Средней Азии и скончалась в 1959 году в Бишкеке (тогда Фрунзе).
Аркадий — врач эпидемиолог и напечатавшийся поэт, всю жизнь боролся с малярией в Узбекистане и, кажется, ее победил. Он жил в жарком Намангане со своей бездетной женой — приемный сын погиб на фронте. «Кадя» был любимым братом моей бабушки. Они были почти ровесниками, походили друг на друга внешне и по характеру, в детстве очень дружили, их взаимная привязанность сохранилась на всю жизнь, но общаться им приходилось в основном в письмах. Бабушка все мечтала познакомить меня с «дедой Кадей», но не пришлось — Аркадий Иванович так и не собрался в Москву и умер в 1953 году….»
Нас в данном случае интересует Иван Иванович Шнейвас «пылкий красавец», который, по воспоминанием автора заметки, «пустил себе пулю в лоб в 19 лет». И на самом деле пустил себе пулю в лоб, но только в 23 года. Именно он и покоится в этой могиле. Почему самоубийцу похоронили на общих основаниях, да еще и на одной из центральных карт? Просто потому, что родственники не афишировали в таких ситуациях истинные причины смерти, а в газетах делались официальные заметки, где причиной указывался «несчастный случай» (позже приведем еще один пример).
По сути говоря, эпидемия самоубийств буквально захлестнула Ташкент в начале 20-го века. Ниже приводятся сведения из справочника за 1906 год о количестве населения и о количестве самоубийств.
Из справочника видно, что на общее количество жителей русской части Ташкента в 38780 человек в течение одного года самоубийством жизнь закончило 11 человек. Что очень много. Согласно современным определениям ВОЗ уровень самоубийств в 20 и выше человек на 100 тысяч населения считается «высоким и очень высоким». В дореволюционном же Ташкенте, получается, этот уровень был чрезвычайно высоким.
Об этом писали в газетах (к сожалению, у меня не сохранилась одна из таких «разгромных» статей). Данные статьи ругали современные взгляды, списывали все на популярность таких писателей как Арцыбашев со своим произведением «У последней черты» и пр.
Но ситуации это не меняло. То и дело в газетах появлялись заметки об очередном случае самоубийства.
Вернемся к нашей фамилии Шнейвас. Один из Братьев, Николай Иванович Шнейвас служил (на 1904 год) подпоручиком в 3-м Туркестанском стрелковом батальоне и проживал на улице Черняевской в доме 707, видимо, вместе с отцом. Служил он вместе с капитаном Леонидом Карловичем Краббе, проживавшем по улице Старо-Госпитальной.
Леонид Карлович Краббе служил в 3-м Туркестанском стрелковом батальоне с 1886 года с чина подпоручика до 1909 года до чина подполковника, затем перешел в 1-й Туркестанский стрелковый полк, откуда в чине полковника ушел в составе полка на Первую мировую войну.
(фотография Лозинского с Туркестанской выставки 1909 года)
В семье Краббе произошла аналогичная трагедия: по некоторым сведениям, покончила жизнь самоубийством одна из дочерей Леонида Карловича. Ее смерть была выдана за несчастный случай, как печатали газеты, в газетной же заметке о данном событии говорится о «скоропостижной смерти». Это произошло в 1913 году.
Сам же Краббе погиб спустя всего год после смерти дочери на фронтах первой мировой войны вместе со своим давним сослуживцем Николаем Ивановичем Шнейвайсом.
Вот такие грустные судьбы людей, некогда проживавших в Ташкенте.
Дисклеймер:
(Вся информация основана на источниках, имеющихся у автора, или архивных материалах, с которыми автор работал и сделал копии. Все фотографии, открытки и прочие опубликованные материалы либо являются собственностью автора, либо были сделаны им, либо взяты из свободного доступа в интернете. Ссылки на цитируемые публикации по возможности указываются. В случае возникновения каких-дибо претензий, просьба обращаться к автору. При переобуликовании данного материала, желательно приводить ссылку на автора).
