Пишет Ефрем Рябов
Купец С.И.Лахтин и ташкентская улица Лахтинская
15 лет назад внимал дискуссии ташкентских краеведов о возникновении дореволюционного топонима «улица Лахтинская». Информацию тогда приходилось собирать по крупицам и предварительно пришли к выводу, что это подражание петербургской улице Лахтинской, получившей свое название в 1877 г. от имени пригородного поселка Лахта. Название поселка Лахта, в свою очередь, произошло от финского слова lahti — залив. В Петербурге также есть Лахтинский проспект, есть улица Лахтинская в Запорожье. Но от этого же финского слова произошла и фамилия Лахтин. Ташкентская улица Лахтинская появилась немногим позднее столичной и была названа по фамилии купца Семена Ивановича Лахтина (1845, предположительно, Пермская губерния — 1892, Ташкент). Он первым построил дом на тихой, малонаселенной и отдаленной тогда улице. Собственно говоря, самой улицы еще не существовало, это были дачно-огородные окрестности. В новогородской части Ташкента практиковалось несколько способов наречения улиц: или заимствование столичных топонимов (так появились улицы Московская, Петербургская и другие), или в честь исторических персонажей, памятных ташкентцам (Черняевская, Кауфманская, Д.И.Романовского), и местных сражений (Иканская, Ирджарская и другие), или по фамилии первопоселенца (Жемчужниковская, Лахтинская, Ульяновская, Касьяновская, Давыдовская, Ильинская и другие.
С.И.Лахтин.
С.И.Лахтин и был первым жителем на этой окраинной тогда улице рядом с арыком Салар. Местоположение он выбрал не случайно: саларская вода нужна была ему для орошения опытного хлопкового поля, как говорится, в «шаговой доступности» от дома. С.И.Лахтин переехал в Ташкент в 1870 г., скорее всего, из Пермской губернии, где родился в 1845 г. Начинал свою трудовую деятельность С.И.Лахтин в купеческой конторе братьев Каменских. С годами он стал доверенным лицом богатых пермских купцов братьев Федора Кузьмича (1810, Пермская губерния — 1883, Пермская губерния) и Григория Кузьмича (1814, Пермская губерния — 1893, Пермь) Каменских. Это были времена, когда купцы под честное купеческое слово могли давать друг другу значительные кредиты, во многих городах появились Общества взаимного кредита. От имени и по поручению братьев Каменских 25-летний С.И.Лахтин совершал в Туркестанском генерал-губернаторстве сделки и финансовые операции. У его работодателей, братьев Каменских, довольно интересная биография, они были пермскими крепостными княгини В.П.Бутеро-Родали, урожденной Шаховской, и трудились ямщиками. Еще до реформы 1861 г. братья Каменские выкупили себе свободу и занялись предпринимательством, основали пароходство и сконцентрировали свои интересы в сфере транспортировки грузов и логистики, быстро превратив семейное дело в бизнес с миллионными оборотами. Правда, пермяки поговаривали, что в период первоначального накопления капитала не обошлись лихие братья-ямщики Каменские без криминала, якобы ограбили кого-то из пассажиров. Но это все слухи, на чужой роток, как замечено, не накинешь платок.
Транспортная фирма не имевших систематического образования братьев Каменских росла и процветала, и они стали пробовать свои силы и в других отраслях промышленности и торговли. Коммерческие интересы братьев Каменских простирались в том числе и в самую молодую губернию империи — Туркестанскую, где их представлял С.И.Лахтин. Он очень быстро освоился в Ташкенте и стал известен в коммерческих кругах. Через несколько лет роль конфидента фирмы братьев Каменских перестала удовлетворять его, и он решил заняться самостоятельным бизнесом и стать купцом. Начинал он с торговли скобяным товаром и, скорее всего, использовал займы братьев Каменских, потому что имел перед ними впоследствии долговые обязательства. Наверное, это было главной ошибкой в жизни С.И.Лахтина. Неизвестна суть подписанных им бумаг, но после смерти С.И.Лахтина наследники его лишились всех предприятий отца.
С конца 70-х годов позапрошлого века С.И.Лахтин начал скупать хлопок-сырец для последующей его переработки и реализации. С.И.Лахтин построил в Ташкенте первый хлопкоочистительный завод, но дело это было еще новым, затратным и рискованным. Почему затратным и рискованным? — может возникнуть резонный вопрос. Как говорится: в сравнении с чем? Например, купцы и предприниматели, «новые господа ташкентцы» И.И.Первушин, Д.Л.Филатов, Н.И.Иванов, Н.Я.Пугасов занялись виноделием и перегонкой спирта из местного сырья по современным для того времени европейским технологиям и быстро пришли к большим деньгам. Окупаемость виноделия и хлопководства в конце XIX-го века были несравнимы.
К когорте этих богачей можно добавить ташкентских пивоваров Юсуфа Давыдова (1855, Ташкент — 1915, Иерусалим, Османская империя) и Е.Х.Жемчужникову, вдову черняевского полковника Н.П.Жемчужникова, куму известного ташкентского архитектора и инженера-технолога Н.Ф.Ульянова и наконец тещу героя Первой мировой войны генерала от инфантерии Н.Н.Юденича (1862, Москва — 1933, Канны). Полковник Н.П.Жемчужников руководил героическим боем у кишлака Икан, прославился и во время взятия Ташкента 15.06.1865 г. по старому стилю, взяв цитадель, и даже непродолжительное время был военным комендантом города. Однако поселившись в новогородской части Ташкента на левом берегу Анхора, полковник Н.П.Жемчужников охладел к военной службе, вышел в отставку, построил первый домик на улице своего имени и, «наплевав» на свое дворянское происхождение и воинские почести, занялся семейным алкогольным бизнесом. Дворяне Жемчужниковы в старой России — это целый литературно-губернаторский клан, в родстве с которым были писатель А.К.Толстой, Антоний Погорельский, написавший гениальную сказку «Черная курица, или подземные жители», оренбургский генерал-губернатор В.А.Перовский и даже революционерка-террористка Софья Перовская. Н.П.Жемчужников скончался в Ташкенте в 1883 г., но вдова его, Елизавета Христиановна успешно продолжала начатое им дело. В лучшие годы она содержала на центральном ташкентском Воскресенском базаре три кабака, благодаря чему название базара местные жители «переболтали» в Пьян-базар. Сколоченные Е.Х.Жемчужниковой капиталы помогли семье Юденичей и ее внуку, капитану И.В.Покотило, безбедно устроиться в эмиграции во Франции после революции.
В народе «алкогольным» купцам придумали меткое определение «скоробогаты». А хлопководство таких быстрых барышей пионерам этого бизнеса еще не давало. Беспроигрышной переработка хлопка стала только после завершения строительства Среднеазиатской железной дороги (1899 г.), а особенно — Оренбургской железной дороги (1906 г.), когда производители просто перестали испытывать какие-либо проблемы со сбытом. Вот тогда-то хлопководы и стали соперничать с виноделами по прибыльности «гешефтов». Но С.И.Лахтин, будучи первопроходцем, не дождался этих благословенных времен. В 1892 г. С.И.Лахтин скончался от чахотки, вскрылись его долговые обязательства перед бывшими боссами, миллионерами братьями Каменскими, и в 1893 г. хлопзавод отошел им в счет уплаты долга. Из основателей транспортной компании Каменских, ставшей многопрофильным бизнесом, в здравии еще оставался младший брат Г.К.Каменский, он пережил рано ушедшего С.И.Лахтина на год. Дело унаследовали их пятеро сыновей, которым родители, малограмотные выходцы из крестьян, дали превосходное образование. Не успела еще просесть земля на могиле С.И.Лахтина на Боткинском кладбище, как оказалось, что братья Каменские владеют в Туркестанском генерал-губернаторстве не только хлопзаводом С.И.Лахтина, но и его маслобойными заводами в Ташкенте и Коканде, канатным заводом в Ташкенте, хлопковыми плантациями в Ташкентском уезде, типо-литографией, а также недвижимостью, в том числе у Каменских был собственный дом на улице Лахтинской. Учитывая повадки этих «акул бизнеса», навряд ли они построили этот дом, а, скорее всего, это и был первый дом С.И.Лахтина, доставшийся Каменским за долги. Каменские превратили этот дом в коммерческую недвижимость, сдавая комнаты в наем. В частности, в адрес-календаре Ташкента за 1904 г., с.38 можно прочесть, что в доме Каменских на улице Лахтинской проживал тогда еще ни кому не известный римско-католический священник Юстинас Пранайтис, а также другие квартиранты. Благодаря Ю.Пранайтису в Ташкенте появился католический костел, правда, недостроенный. Сам Ю.Пранайтис умер в 1917 г. после февральской революции и был похоронен под строящимся костелом.
Московский промышленник Н.А.Варенцов в мемуарах «Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое» (М., Новое литературное обозрение, 2011, с.8) пишет: «Первыми же посевщиками хлопка из американских семян были жители города Ташкента гг. Лахтин и С.И.Тарсин. Посев производился у них в садах при домах, где они жили. Полученное от посева волокно было ими послано на Всероссийскую выставку, бывшую в Москве в 1882 году. За этот хлопок им была присуждена высшая награда. Эксперты нашли волокно хлопка подходящим к американскому сорту «Си-Айленд». Нельзя отнять этой заслуги у гг. Лахтина и Тарсина, показавших всем интересующимся хлопком возможность разведения высших сортов хлопка в Средней Азии, и эта заслуга останется за ними навсегда». До золотой всероссийской награды С.И.Лахтина и С.И.Тарсина не дожил первый туркестанский генерал-губернатор К.П.Кауфман, скончавшийся в Ташкенте в 1882 г. Именно он первым стал популяризировать американские семена в туркестанском хлопководстве. В 1883 г. Семен Ильич Тарсин в качестве эксперимента засеял привезенными американскими семенами Upland 30 десятин в Ташкентском уезде. Через год он засеял уже 100 десятин, а через несколько лет Семен Иванович Лахтин стал его компаньоном, и они увеличили площадь посева этими семенами до 1000 десятин.
Газета «Туркестанские ведомости» 4.02.1886 г. писала: «На хлопкоочистительные заводы С.И. Лахтина в Ташкенте (второй завод был в Коканде) поступили в продажу американские хлопковые семена лучшего достоинства, отборные. Семена эти получились из семян, поставленных из Америки и
культивированных на плантациях С.И.Лахтина в Ташкенте лишь первый год».
Чутко улавливая прибыльные варианты, братья Каменские с небольшой передержкой перепродали доставшийся им лахтинский хлопзавод ташкентскому купцу Юсуфу Давыдову, туземному еврею (так до революции называли бухарских евреев), известному ташкентскому пивовару, ставшему предпринимателем широкого профиля. Ю.Давыдов был главой семейного купеческого клана и основателем торгового дома. Проживал Давыдов с родственниками в старогородской части Ташкента, т.е. на правом берегу Анхора, на «своей» Давыдовской улице в «родовом гнезде». Биография Ю.Давыдова излагается в книге Б.Давыдова “Великий бизнесмен среди бухарских евреев”, Тель-Авив, Израиль, 1997 г. Отец Ю.Давыдова родился в городе Шахрисабз в Бухарском эмирате, затем переехал в Самарканд, а оттуда в Ташкент в 1845 г., где родились его дети, ставшие ташкентскими купцами. Братья Давыдовы лахтинский хлопзавод перестроили и расширили. Цена его доходила до 80 000 рублей (чтобы образно представить эту сумму, вообразите, что это 8000 золотых червонцев). Во времена недолгого правления генерал-губернатора П.И.Мищенко, а затем А.В.Самсонова, перед Первой мировой войной, Давыдовы попали под судебное преследование, дела их пошли под гору. Ю.Давыдов выехал на жительство в Иерусалим, который тогда принадлежал Османской империи, веками враждовавшей с Российской империей. Там Ю.Давыдов и закончил свою земную жизнь.
Параллельно хлопковому бизнесу ставший купцом 1-ой гильдии С.И.Лахтин пробовал свои силы в смежных отраслях. Он открыл в Ташкенте второй по счету маслобойный завод, первый — принадлежал знаменитому ташкентскому ботанику и предпринимателю И.И.Краузе. Однако и это предприятие С.И.Лахтина в 1894 г. перешло по тем же финансовым причинам к фирме пятерых братьев Каменских, которые позднее перепродали его ташкентскому сарту (так до революции называли городских жителей в Туркестане) Мирсалихбаю Мирбадалеву. Этот завод вырабатывал в сутки 100-150 пудов (1 пуд = 16 кг.) хлопкового масла. Хлопковое масло тогда ограниченно использовалось в пищу, оно было, скорее, техническим, потому что не была еще внедрена технология его дезодорирования, рафинирования и купажирования, и местные жители его не признавали, называя «урус мой» (русское масло). К тому же имамы отрицали халяльность этого продукта. Плов традиционно готовился на кунжутном, льняном и других маслах, а также на курдючном жире. В 90-х годах позапрошлого века жители Катта-кургана начали готовить плов на местном хлопковом масле и распробовали его вкус. В голодные революционные годы доступное по цене хлопковое масло стремительно завоевало популярность в крае, с тех пор оно считается узбекским национальным продуктом, а плов, приготовленный на нем, конкурентноспособным.
Один эпизод — это случайность, а два — это тенденция. Заметно, что фирма братьев Каменских нажила на предприятиях С.И.Лахтина неплохие деньги. И хлопзавод, и маслозавод после небольшой паузы были выгодно перепроданы. Однако наступала новая стадия капитализма, и старые семейные компании, перешедшие к наследникам, постепенно разорялись или переходили к новым владельцам, за спиной которых открыто или закамуфлированно маячил банковский капитал. Не избежал этой участи и бизнес наследников братьев Каменских. А ташкентские семейные организации почти все во втором поколении владельцев слабели и переходили к новым хозяевам.
Павильон С.И.Лахтина в Ташкентском городском саду во время проведения выставки 1886 года.
Генерал-майор Н.А.Маев очень высоко оценивал предпринимательские способности С.И.Лахтина, в обзоре «Туркестанская выставка 1886 года» Н.А.Маев писал: «… на 1886 год С.И. Лахтин имеет: хлопкоочистительные фабрики в Ташкенте и Коканде, очищающие обе вместе, до 12 000 пудов местного и американского хлопка, круподерню и зернодробилку, шорную мастерскую, типо-литографию, переплетную мастерскую и канатную фабрику. Деятельность - весьма обширная и полезная для края!» Н.А.Маев также отметил, что С.И.Лахтин впервые в крае представил на выставке новый кровельный материал — толь, для производства которого он использовал отходы хлопзавода; из бросового сырья изготавливался картон, который пропитывался ферганским асфальтом, в результате чего получался довольно прочный строительный материал.
В 1909 г. газета «Вестник выставки», выходившая во время проведения XXV-ой юбилейной Туркестанской сельскохозяйственной выставки, посвятила С.И.Лахтину статью, как пионеру туркестанского хлопководства.
Человек разносторонний и увлекающийся С.И.Лахтин интересовался также типографским бизнесом. Первая в Средней Азии типография была открыта в 1868 г. при штабе ТуркВО. Ко времени приезда С.И.Лахтина в Ташкент в 1870 г. уже выходила еженедельная газета «Туркестанские ведомости», издавалась она при канцелярии генерал-губернатора, предприятие называлось «Типография военно-народного управления». Первая частная типография была открыта в 1876 г. В.Ф.Пастуховым. Через год он купил литографский станок, и его предприятие стало типо-литографией. В дальнейшем произошло знакомство С.И.Лахтина и В.Ф.Пастухова, они организовали товарищество «Лахтин и Пастухов». Не стоит даже говорить о том, что это было высокозатратное предпринимательство, когда оборудование везли в Ташкент из Оренбурга на верблюдах. Типография военно-народного управления претерпела приватизацию в 1881 г., а затем в 1883 г. ее выкупил С.И.Лахтин. В 1880 г., В.Ф.Пастухов, вероятно, окончил свои земные дни, потому что С.И.Лахтин остался единственным владельцем типо-литографии.
Кокандский поэт Закирджан Фуркат (1858, Кокандское ханство — 1909, Яркенд, империя Цин) так описывает в своей автобиографии посещение типо-литографии С.И.Лахтина в Ташкенте: «Когда я жил в Маргелане и видел у торговцев номера «Туземной газеты», то брал их и читал. Я удивлялся напечатанным в газете известиям, но не понимал настоящего значения ее. Относительно самого способа печатания газеты я много размышлял и предполагал, что слова газеты сначала вырезываются на большой железной доске, а потом уже отпечатываются на бумаге; если (думал я) таким образом делается, то это соединено с большою трудностью, так как каждую неделю приходилось бы вырезывать такое количество слов… Кроме меня, и другие маргеланцы думали так же. Но прибыв в Ташкент, я сходил в типо-литографию Лахтина и там увидел несколько различных машин и станков; в маленьких деревянных ящиках (кассах) лежали мусульманские и русские буквы, приготовленные из свинца, — каждая буква отдельными кучками. Когда нужно, наборщик составляет из этих букв целые слова, сообразно с рукописью, и ставит их в порядке. Приготовленные таким образом из букв строчки он скрепляет и ставит на большую машину, потом накладывает на буквы бумагу, а машина сама намазывает краской эти буквы и печатает».
В 1883 г. С.И.Лахтин, абсорбируя опыт книгопечатания на восточных языках в Ташкенте, задумал революционные перемены в порядке прохождения столично ориентированной цензуры этих изданий. В январе 1884 г. он обратился с прошением на имя туркестанского генерал-губернатора М.Г.Черняева с просьбой изменить существовавший до этого забюрократизированный порядок цензурирования. М.Г.Черняев благосклонно отнесся к этой просьбе и назначил выдающегося востоковеда Н.П.Остроумова цензором при канцелярии генерал-губернатора. Однако уже в феврале 1884 г. петербургское чиновничество отправило М.Г.Черняева в отставку, и новый губернатор Н.О.Розенбах вернул процедуру к предыдущему варианту. Англичане между тем в Индии и Кашгаре штамповали различные книги на восточных языках, которые затем контрабандно завозились в Туркестанское генерал-губернаторство. Предложенный С.И.Лахтиным порядок цензурирования возобладал только через десять лет. Вопреки убыткам типографского бизнеса С.И.Лахтин вошел в историю узбекского книгопечатания. В 1887 г. он впервые опубликовал на сартовском (староузбекском) языке рассказ Льва Толстого «Чем люди живы» в переводе Н.П.Остроумова. Типо-литография С.И.Лахтина издала множество научных и художественных книг (в том числе произведения Алишера Навои), словарей, учебной литературы на арабском, русском, узбекском, фарси, киргизском языках.
Семья Каменских в 1910 г. за чаепитием в имении Капланбек Ташкентского уезда Сырдарьинской области Туркестанского генерал-губернаторства, в настоящее время это село Капланбек Сарыагачского района Южно-Казахстанской области Республики Казахстан. Слева - слуга сарт Файза, далее в черном платье сидит Вера Александровна Каменская, за самоваром Ольга Ивановна Каменская, урожденная Кузнецова, одна из первых женщин-фотографов в империи, следом ее муж Федор Михайлович Каменский, один из совладельцев семейного транспортного предприятия и внук основателя бизнеса старшего Ф.К.Каменского. В.А.Каменская - его троюродная сестра, в 1913 г. ее отдали замуж за князя В.М.Шаховского. Дача в Капланбеке принадлежала Ф.М.Каменскому и его супруге О.И.Каменской. Обладавшие удивительной интуицией Каменские продали имение Капланбек в 1916 г.
После ухода С.И.Лахтина в мир иной в 1892 г. «Типо-литография наследников С.И.Лахтина» по устоявшемуся алгоритму за долги перешла в цепкие руки братского клана купцов Каменских. Не изменяя заведенному порядку, братья Каменские перепродали типо-литографию В.М.Ильину.
С.И.Лахтин был похоронен на единственном тогда в Ташкенте православном Боткинском кладбище. Могила его сохранилась.
Памятник С.И.Лахтину на Боткинском кладбище. Фото М.Юсуповой.
В 2021 г. праправнук одного из первых хлопководов Туркестана С.М.Лахтина и коммерции советника Н.И.Иванова М.Б.Гуревич, проживающий в Петербурге, приезжал в Ташкент, привел захоронение С.И.Лахтина в порядок и установил портрет на памятнике. Второй прапрадед М.Б.Гуревича Николай Иванович Иванов (1836-1906, Ташкент) — самый известный туркестанский предприниматель дореволюционного периода, основал в крае винокуренные и пивоваренные заводы, табачную фабрику, стекольное предприятие в Ходженте, конезавод в Аулие-ате, угольные копи в Ходжентском уезде, завод по производству сантонина в Чимкенте, учредил первый в Туркестане частный Среднеазиатский коммерческий банк, содержал тысячеверстный почтовый тракт от Ташкента до Терекли. Н.И.Иванов был награжден орденом Св.Владимира 3-ей степени, французским орденом Почетного легиона, орденами Благородной Бухары 2-ой и 3-ей степеней. Был известен также как меценат, на свои средства построивший три православных храма в селе Никольском под Ташкентом, в Казалинске и Пишпеке, попечитель учебных заведений, домов призрения и приютов. Н.И.Иванов пожертвовал городу земельный участок под Боткинское кладбище.
С.И.Лахтин оставил многочисленное потомство, в семье родилось 15 детей, из них выжило восемь, всем им он дал хорошее образование. Старшая дочь Евгения преподавала в ташкентской гимназии, вышла замуж за юриста Н.А.Белозерского, их сын — академик АН СССР А.Н.Белозерский, один из основоположников молекулярной биологии в СССР, вице-президент АН СССР. Дочери С.И.Лахтина Анна и Татьяна вышли замуж за сыновей коммерции советника Н.И.Иванова. Дочь Надежда вышла замуж за известного ташкентского врача, профессора университета Михаила Ильича Слонима. Сын Николай стал юристом, сын Александр — инженером-гидрологом. Сын Константин скончался, будучи студентом Санкт-Петербургского университета. Дочь Мария работала земским врачом в Джалал-Абаде, в 30-х годах прошлого века погибла от рук местных бандитов. Счастливая жизнь потомков С.И.Лахтина и Н.И.Иванова закончилась в 1917 г. Сын Н.И.Иванова — Александр Николаевич Иванов, женатый на дочери С.И.Лахтина Анне Семеновне, дипломированный винодел, получивший образование во Франции, после смерти отца в 1906 г. вместе с братьями и сестрами основал товарищество «Наследники Н.И.Иванова» и развивал пишпекское направление (ныне город Бишкек — столица Киргизии), где создал также животноводческую ферму «Аламедин».
А.Н.Иванов (1875, Казалинск — 21.01.1919, расстрелян в Ташкенте). Фото из семейного архива потомков.
После революции А.Н.Иванов работал инструктором по виноградарству и виноделию в туркестанском наркомземе. 21.01.1919 г. после подавления осиповского мятежа отрядами коалиции туркестанских большевиков и левых эсеров А.Н.Иванов был расстрелян в железнодорожных мастерских. Таким образом, он разделил судьбу Ф.Ф.Керенского, младшего брата «прославившегося», в отрицательном смысле этого слова, А.Ф.Керенского, предпринимателя и ресторатора Г.М.Цинцадзе, известного в Ташкенте руководством компанией по строительству «цирка Цинцадзе», популярному в советское время «театру Свердлова». Они, как и сотни других ташкентцев «иных сословий», были расстреляны в железнодорожных мастерских не за связь с осиповцами, а только за происхождение.
После публикации мемуаров геолога П.С.Назарова (о нем рассказывалось в очерке «Убегая от наивных чекистов: геолог П.С.Назаров в 1919-ом году») «Погоня по Средней Азии» выяснилось, что П.С.Назаров в Ташкенте дружил с виноделом А.Н.Ивановым, в то же время П.С.Назаров еще с дореволюционных времен поддерживал приятельские отношения с председателем ТуркЦИКа В.Д.Вотинцевым, убитым в первые часы осиповского мятежа. Несомненно, что и А.Н.Иванов знал многих туркестанских руководителей. Катастрофа революционного террора в компактном Ташкенте: все друг друга знали. Степень сумасшествия происходящего восходила к беспределу.
Н.С.Лахтина (вторая жена М.И.Слонима), М.И.Слоним и О.С.Гнедовская (первая жена М.И.Слонима, дочь известного ташкентского нотариуса С.Е.Гнедовского) в Санкт-Петербурге. Фото из семейного архива потомков.
После убийства А.Н.Иванова его вдову и трех дочерей опекала семья доктора М.И.Слонима. Старшая дочь — Ольга Александровна Иванова (1907, Ташкент — 2000, Санкт-Петербург) — стала профессором, ведущим специалистом в России в области ландшафтной архитектуры. О.А.Иванова как архитектор очень много проектировала для Ташкента, Ферганы, Чирчика, Кибрая, Тахиаташа. Один примечательный факт: О.А.Иванова в 1939 г. получила первую премию за проект станций детской железной дороги в ташкентском центральном парке культуры и отдыха имени Сталина, у ташкентцев этот парк был известен как Комсомольское озеро; это была совместная работа с архитекторами Л.Г.Карашем и Л.Л.Шретером (ее мужем). В 2017 г. детскую железную дорогу в Ташкенте демонтировали.
Когда столица Узбекской ССР была переведена из Самарканда в Ташкент в 1930 г., у представителей новых властей дошли руки и до ташкентской топонимики. Улица Лахтинская стала носить имя цареубийцы Свердлова. Из названий улиц в честь первопоселенцев в годы советской власти уцелела только Ульяновская улица, названная в честь архитектора и инженера-технолога Николая Федоровича Ульянова. Для «исполкомовских» это название ассоциировалось с «девичьей» фамилией Ленина. И даже позднее возникла улица Ново-Ульяновская, что соответствовало позитивной и конструктивной деятельности Н.Ф.Ульянова на благо города. Это был единственный ташкентец, чью фамилию носили сразу две улицы с царских времен до периода суверенизации.
обложка книги «Выстрел на Лахтинской
В детективной литературе улицу Лахтинскую увековечил писатель, профессор, доктор медицинских наук В.Г.Михайлов в повести «Выстрел на Лахтинской». В предисловии В.Г.Михайлов писал: «В повести рассказывается о действительных событиях, имевших место в Ташкенте около 60 лет назад. Фамилии главных действующих лиц изменены. Некоторые события смещены во времени. Прообразом центрального персонажа повести профессора Панкратьева был заведующий одной из кафедр медицинского факультета Среднеазиатского госуниверситета, о загадочной смерти которого много писали в то время». Однако читатели старшего поколения сразу же узнали в одном из главных персонажей профессора, заведующего кафедрой физиологии медфака САГУ И.П.Михайловского (1877, Харьковская губерния — 1929, Ташкент).
Профессор И.П.Михайловский.
О том, чего в повести нет, но что желательно знать. В детективе «Выстрел на Лахтинской» события, связанные с самоубийством профессора И.П.Михайловского, сдвинуты на два года раньше, в 1927 г. О самом профессоре И.П.Михайловском лучше прочитать в Большой медицинской энциклопедии, где пишут, что он — автор 49 научных работ, в том числе пяти монографий, а также является «пионером теоретического обоснования метода гемосорбции». Кроме того военврач И.П.Михайловский в свое время был участником русско-японской войны, где заслужил воинские награды. Это был, безусловно, гениальный ученый, идеи которого на десятилетия опередили свое время. Это удивительно, но в Ташкенте в конце 20-х годов XХ-го века работали и преподавали сразу три профессора медицины мирового уровня: Герой труда, орденоносец, профессор П.Ф.Боровский, открывший возбудителя болезни Боровского (пендинки), епископ Лука, в миру профессор, хирург В.Ф.Войно-Ясенецкий, автор монографии «Очерки гнойной хирургии», лауреат Сталинской премии первой степени и профессор-физиолог И.П.Михайловский.
Как это часто случается, гениальность и безумие шагают рядом. В 1924 г. у профессора И.П.Михайловского умер от скарлатины сын Игорь, что явилось причиной развития душевной болезни. Физиолог И.П.Михайловский верил в Бога и был воцерковленным человеком. Смерть малолетнего сына он воспринял одновременно и как кару Божью, и как незаслуженное наказание, что спровоцировало его на богоборчество. Обезумевший отец мумифицировал труп сына и несколько лет держал его на кафедре, покупая умершему одежду и конфеты. Параллельно профессор И.П.Михайловский продолжал опыты с переливанием крови. Развитие психического расстройства и напряженный интеллектуальный труд стали сказываться на личной жизни профессора И.П.Михайловского. Не выдержав его помешательства, от него ушла первая жена. В 1929 г. он вторично, но неудачно женился на лживой и двуличной 23-летней студентке Е.С.Гайдебуровой, к тому времени уже бывшей беременной от отчима. Личная жизнь профессора И.П.Михайловского зашла в тупик, и через несколько месяцев он решился на самоубийство.
Выстрел на Лахтинской рикошетом задел сразу несколько судеб, вот почему ташкентцы еще многие годы судачили об этом суициде. В том числе к обсуждению инцидента подключилась партийная пресса, хотя другой-то и не было. Гневными статьями разразился будущий автор гимна СССР, журналист и поэт Эль-Регистан (1899, Самарканд — 1945, Москва). В итоге в убийстве мужа обвинили его вдову Е.С.Гайдебурову, которая отправилась отбывать срок на Урал. Это была настолько завравшаяся особа, что даже пролетарские следователи поверили в то, что у нее были мотивы для совершения убийства. Она, конечно же, не убивала И.П.Михайловского, но чрезвычайно способствовала доведению профессора до этого шага. В рабоче-крестьянском уголовном кодексе тех лет еще не было статьи «Доведение до самоубийства». И получилось так, что даже здесь, в уголовном наказании, некая «гайдебуровская» двоякость: села вроде бы ни за что, с одной стороны, а с другой — дача ложных показаний.
Если верить автору детектива «Выстрел на Лахтинской», то буквально за несколько дней до рокового выстрела профессора его дом обокрал пасынок, сын первой жены, скооперировавшись с матерым рецидивистом. Милиционеры дело о краже оперативно раскрыли, и пасынок И.П.Михайловского отправился за решетку. Последним пострадавшим, как это ни странно, оказался епископ Лука, профессор В.Ф.Войно-Ясенецкий. Дело в том, что по канонам православной церкви отпевать самоубийц запрещено, и вдова И.П.Михайловского Е.С.Гайдебурова обратилась к В.Ф.Войно-Ясенецкому с просьбой выдать справку для священника о том, что ее муж был психически неуравновешенным человеком и не отдавал себе отчета в совершаемых действиях. В.Ф.Войно-Ясенецкий по доброте душевной такую справку с заочным диагнозом написал, но она попала в руки милиции. Шел 1930-ый год, переезд чиновничества в новую столицу республики, параллельно началась всесоюзная борьба с религией и ее служителями. Пролетарские следователи подверстали под действия В.Ф.Войно-Ясенецкого политический подтекст, и пресловутая тройка ГПУ отправила его в ссылку в Архангельск. В 1932 г. коллегия ОГПУ дело И.П.Михайловского пересмотрела, и смерть профессора была признана самоубийством. Но легче от этого никому не стало. Так одним выстрелом на Лахтинской Ташкент лишился сразу двух гениальных медиков, профессора-физиолога И.П.Михайловского и епископа Луки, профессора-хирурга В.Ф.Войно-Ясенецкого. К тому же в 1932 г. в Ташкенте в своем доме на улице Гоголя, что в пешей доступности от Лахтинской, отошел в мир иной хирург и паразитолог профессор П.Ф.Боровский.
Такие вот истории с улицей Лахтинской…
Е. РЯБОВ
