(демонстрация в Ташкенте по случаю победы Советской власти, улица Кауфманская)

Сообщение «Нашей Газеты» об октябрьском вооруженном восстании в Ташкенте.

8 ноября 1917 года

В ночь с 18 на 19 октября генералу Коровиченко вздумалось обезоружить «крамольную» крепостную роту. Для этой цели около часа ночи к казармам роты, где мирно спали солдаты, подошли два броневика  - автомобиля в сопровождении отряда юнкеров и казаков, и из броневиков был открыт по казармам пулеметный огонь, длившийся около часа.

Комиссия, которая на завтра осматривала подвергшееся обстрелу помещение, установила, что пули ложились в помещении в уровень человеческого плеча. Таким образом, только счастливой случайности следует приписать отсутствие в ту ночь человеческих жертв.

Крепостная рота была разоружена, солдаты крепостной роты арестованы. Еще изрядная доза масла подлита в огонь. Еще новые героические усилия «кучки большевиков» удержать гарнизон от эксцессов.

Ослепленный «кучей привезенных из Петрограда полномочий», упоенный «победой» над крепостной ротой «революционный» генерал пошел дальше.

Он решил сразу покончить с «крамолой» и для этой цели в ночь с 27 на 28 октября им были окружены юнкерами, казаками и броневиками помещения Дома Свободы, где в тот момент подходило к концу объединенное заседание Совета рабочих и солдатских депутатов и полковых, ротных и командных комитетов, и помещение Краевого совета. В Доме Свободы «революционному» генералу удалось заарестовать 5 членов исполнительного комитета, а в Краевом совете были арестованы: председатель Краевого совета доктор Успенский и член Краевого совета т. Казаков.

С большой торжественностью все семеро арестованных под сильным конвоем в автомобилях. В сопровождении отряда казаков, были препровождены в тюрьму, где и были присоединены к ранее арестованным членам Исполнительного комитета.

Надобно сказать, что в тот вечер на заседании Совета присутствовали почти все депутаты от рабочих организаций, и та обстановка, при которой юнкера и казаки с револьверами и бомбами в руках произвели аресты, не могла не произвести должного впечатления.

После столь «удачного дела» генерал Коровиченко решил действовать «решительно до конца» и в ту же ночь был разоружен 2-й Сибирский полк, который был окружен во время сна. Разбуженный солдат 2-го полка Конов, вздумавший запротестовать, был тут же убит наповал.

Так пролилась первая братская кровь.

Покончив со 2-м полком, юнкера и казаки вместе с броневиками отправились к 1-му полку.

Здесь произошло маленькое недоразумение. По ошибке юнкера напали на помещение казаков. Завязалась перестрелка, и пока это недоразумение выяснилось, 1-й полк, разбуженный выстрелами, уже был на ногах и брался за оружие.

К тому времени к 1-му полку подоспели железнодорожные рабочие, уже оповещенные своими депутатами о произведенных арестах и по донесшейся до них из вблизи расположенного 1-го полка перестрелке понявшие, что в 1-м полку неладно.

Рабочие также разобрали оружие из цейхгауза 1-го полка, и война разгорелась на рассвете 28 октября, в субботу.

Ловким маневром революционным войскам и рабочим удалось взять в ловушку бронированный автомобиль, который был окружен со всех сторон наспех сооруженными баррикадами, и грозное чудовище превратилось в мелкую беспомощную игрушку.

Казаки, окруженные превосходящими силами, вынуждены были сложить оружие, а юнкера были оттеснены в крепость, откуда и бомбардировали железнодорожные мастерские. Однако, снаряды давали перелет и падали в Казачью слободку, населенную семьями рабочих, среди которых погибло немало женщин и детей.

Предвидя возможность штурма крепости, юнкера в ночь с 29 на 30 октября ворвались в тюрьму и перевезли арестованных членов Краевого совета и Исполнительного комитета в крепость. Перевозка эта состоялась при такой обстановке, что у каждого из арестованных создалась уверенность, что их повели на казнь. Арестованных, еле успевших одеться, без вещей уложили на дно грузового автомобиля, на ноги и на спины арестованных уселись вооруженные юнкера, к вискам арестованных были приставлены дула браунингов, и начальник отряда приказал шоферу ехать «во весь опор к месту назначения». Дело происходило в 12 часов ночи. Арестованные были доставлены на гауптвахту в крепость, где были сданы казачьему караулу и заключены каждый в одиночную камеру. Казаки, охранявшие арестованных, относились к ним довольно хорошо и в разговорах с арестованными в один голос выражали крайнее неодобрение затеи генерала Коровиченко.

Тем временем генерал Коровиченко, видя, что силы его тают, решил для спасения своего генеральского «престижа» и в силу «кучи привезенных им из Петрограда полномочий» пойти ва-банк:  генерал приказал  населению вооружаться. И для этой цели открыли казенные арсеналы, из которых широкою рукой раздавалось казенное оружие и патроны всем желающим. Целые партии оружия отправлялись в Старый город, где вооружалось туземное население. Уже по окончании войны, по сдаче крепости, у здания Школы прапорщиков в крепости стоял грузовой автомобиль, наполненный доверху оружием  и взрывчатыми веществами: винтовками, патронами,  гранатами и бомбами. Груз этот также был предназначен к отправке в Старый город.

Часть туземцев была согнана в крепость, где их усадили на крепостной вал и заставили стрелять.

Некоторые жители, вооруженные генералом, открывали из окон своих квартир стрельбу по проходящим вооруженным солдатам и рабочим. Завязалась перестрелка и в результате новые жертвы, большей частью из случайных прохожих.

Последней ставкой генерала Коровиченко было вооружение детей.  Воспитанники и воспитанницы гимназии, реального и коммерческого училищ и кадетского корпуса были также собраны в крепости и вооружены. Попадались вооруженные девочки, которые несли на плечах винтовки и гнулись под тяжестью этой непривычной для них и непосильной для детских плеч ноши.

Уцелевшая после обстрела кучка большевиков прилагал все усилия к прекращению кровавой бойни. Заключалось перемирие, начинались переговоры, генерал Коровиченко давал обещания и, казалось, наступает умиротворение, но обещания тотчас же порушались и генерал Коровиченко приказывал  начинать стрельбу даже ранее окончания назначенного срока перемирия.

Дошло до того, что вероломство генерала Коровиченко восстановило против него и его же сторонников и пособников – офицеров, которые еще накануне прекращения войны его же арестовали, лишили полномочий и на его место избрали командующим войсками командира казачьего полка полковника Бурлина.

Но было уже поздно: революционные солдаты и организованные рабочие наседали. И только сознание, что там, в неприятельском лагере, в крепости, находятся, в качестве заложников, члены Краевого совета и Исполнительного комитета, не давало им возможности приступить к ураганной бомбардировке крепости, куда посылались снаряды с большой осмотрительностью. Крепость отвечала, но в конце концов, юнкера сдались, считая, по-видимому, что только добровольная сдача спасет их от неминуемой гибели.

По окончании военных действий, рано утром 1 ноября, солдаты заняли крепость и разоружили юнкеров, которых препроводили в казармы 2-го полка.

Генерал Коровиченко, содержавшийся своим же штабом под арестом в Школе прапорщиков, был переведен на гауптвахту и заключен в один из тех казематов, где содержались арестованные члены Краевого совета и Исполнительного комитета. Также был подвергнут аресту и заключен в тюрьму граф Доррер, его помощник. Один из главных вдохновителей кровавой бойни член Туркестанского комитета Временного правительства Шендриков успел скрыться и до сего времени не разыскан.

«Наша Газета» №122, 8 ноября 1917 года.


Сообщение «Нашей Газеты» о похоронах жертв революции в Ташкенте.

В воскресенье. 5 ноября, состоялись похороны жертв ташкентской гражданской войны, павших в борьбе за свободу и революцию. Процессия тронулась с 9 часов утра из военного госпиталя к Дому Свободы, а затем по Пушкинской и Московской к Александровскому парку, где была сооружена братская могила – склеп.

Процессия растянулась почти на версту и состояла из многотысячной толпы, шедшей в полном порядке.

Процессия несла 79 гробов. В процессии участвовало несколько хоров музыки и певчих. Во главе процессии шли знаменосцы с массою знамен, за ними несли венки с лентами; венков было около ста. При спуске гробов в могилу с крепости был произведен салют из орудий.

Могила – склеп залита цементом и засыпана землей. Над могилой павших произносились речи представителями партий и организаций.

В своих речах ораторы отмечали значение пережитых дней, призывали массы к спокойствию и благоразумному строительству новой жизни. Ораторы призывали не омрачать светлой памяти павших эксцессами.

По окончании речей народ спустился на колени и дважды пропел «Вы жертвою пали».

Несмотря на громадное стечение народа и на некоторую тесноту парка, похороны прошли в полном порядке и спокойствие ни на минуту не было никем нарушено.

Похороны закончились в 4-м часу дня, и народ спокойно разошелся. Венки, возложенные на братскую могилу, оставлены там под охраной.

Телеграмма в Петроград о переходе власти к советам

31 октября войска временного правительства под командою генерального комиссара Коровиченко, после 4-дневного боя, сдались. Главные виновники, руководители выступления против демократии, арестованы. 15 ноября состоялся краевой съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, закончившийся 22 ноября.

Съездом организована краевая власть. В состав ее вошли большевики и левые социал-революционеры-максималисты.

Краевая власть носит название «Совет народных комиссаров» Туркестанского края.

Членов совета 15 человек. Председатель совета, он же комиссар путей сообщения, почт и телеграфов – Колесов, второй председатель, он же комиссар иностранных дел и юстиции – Залесский, секретарь – Чегодаев, два военных комиссара – Перфильев и Стасиков, труда – Полторацкий, здравоохранения – Каранкин, земледелия – Домогатский, финансов и продовольствия – Котельников, водопользования – Шевцов, гражданской части – Агапов, торговли и промышленности – Липин, особых поручений – Успенский.

Жизнь в крае относительно нормальная. Ощущается сильный недостаток хлеба, ввоз последнего задерживается Оренбургом.

(подписание документа о переходе власти от Временного правительства к Краевому совету)


Официальная версия

Опираясь на революционный подъем железнодорожников и солдат, ташкентская большевистская организация начала подготовку к восстанию после сентябрьских событий в Ташкенте. Революционный кризис способствовал большевизации Ташсовета. Завоевав большинство в Советах, большевики вели активную подготовку к вооруженному восстанию. Победа восстания в Петрограде послужила сигналом к началу открытой вооруженной борьбы за власть Советов. 25 октября 1917 года в Ташкенте состоялось тайное совещание большевиков и примкнувших к ним членов исполнительного комитета Ташкентского Совета, рассмотревшее вопрос о практической организации вооруженного восстания, был разработан план восстания. Для руководства восстания создан Ташкентский Революционный комитет в составе: В. С. Ляпин (председатель), А. Я. Першин, Е. А. Ермолов и др. Исполком Ташсовета направил своих представителей в другие города Туркестана с целью подготовки на местах вооруженного восстания и организации вооруженной помощи Ташкенту. Решительный курс ташкентских большевиков  на подготовку вооруженного выступления  встретил резкое возражение меньшевиков и эсеров, которые, используя свое влияние, сеяли иллюзии о возможности мирного перехода власти в руки Советов. Туркестанский комитет Временного правительства принимал меры по ослаблению революционного движения. Генеральный комиссар края П. А. Коровиченко, который прибыл в Ташкент во главе карательного отряда по поручению буржуазного Временного правительства, добился приказа военного министра о демобилизации наиболее революционных 1 и 2-го семиреченских стрелковых полков (из 2-го полка было уволено 1500 человек, а в 1-м осталось 450 солдат). Но большая часть уволенных, догадываясь об истинной цели демобилизации, задержалась в Ташкенте. Была разоружена и арестована ташкентская артиллерийская рота, всем частям войск и военным учреждениям гарнизона было предложено сдать оружие. Ташсовет также принял решительные меры. Президиум Совета направил своих представителей на предприятия Ташкента – в среднеазиатские железнодорожные мастерские, на фабрику Ташсам (Ташкент – Самарканд акционерное общество) и на другие завода, железнодорожникам 18-го участка службы пути станции «Ташкент», в Ташкентский гарнизон. Рабочие и солдаты на своих собраниях выразили готовность бороться за Советскую власть.

В 6 часов утра 28 октября 1917 года прозвучал сигнал к восстанию – раздался гудок Главных железнодорожных мастерских. Собравшиеся рабочие вооружились винтовками, получали боеприпасы и формировали отряды Красной Гвардии. Восставшие закрепились на территории, примыкающей к вокзалу, заняли железнодорожное депо, товарные склады, казармы 1-го Сибирского стрелкового полка. Центром восстания стали Главные железнодорожные мастерские. Отряды рабочих действовали в районе Госпитальной, Константиновской (улица Т. Шевченко), Духовской (улица Полторацкого) и Куйлюкской (Куйбышевское шоссе) улиц. Восставшие начали строить баррикады по Куйлюкской улице, на перекидном железнодорожном мосту, на прилегающих к вокзалу улицах – Мариинской (Полторацкого), Госпитальной, Духовской, Новоструевской (улица Буденного), которые задержали продвижение броневиков. Восставшим помогли женщины и молодежь. Получив известие о начале восстания, рабочие старого города также стали возводить баррикады, в частности в маххале Кориягды в Шейхантауре.  На стороне Советов были рабочие дружины, состоявшие из 2500 человек (из них только 1000 человек вооруженных). 1-й Сибирский полк, мортирная двухорудийная батарея, 27-я и 28-я легкие двухорудийные батареи, 2 запасные дружины и другие мелкие команды.

(Главные железнодорожные мастерские. Рабочая крепость)

Войсками, оставшимися на стороне Временного правительства, была занята почти вся территория нового города, включая военную крепость, кроме привокзального района и рабочей слободки. Центром контрреволюционных сил в Ташкенте стал Белый дом,  бывшая резиденция генерал-губернатора на Соборной площади. На стороне контрреволюционного лагеря были школа прапорщиков, военное училище, 17-ый и 6-й Оренбургские казачьи полки, две конные сотни семиреченцев  и «мусульманский батальон».  В руках Коровиченко была также крепостная полковая артиллерия и 2 броневика.

Для практического  руководства вооруженным восстанием был создан революционный комитет из представителей Президиума районных железнодорожных комитетов, местных комитетов и Президиума Ташсовета. Командиром революционных отрядов был назначен токарь механического цеха железнодорожных мастерских Д. Помогайбо, затем его сменил солдат  1-го Сибирского стрелкового полка большевик Г. Д. Дунаев, потом командовал левый эсер прапорщик С. К. Стасиков. Численное превосходство, выгодное положение, инициатива и моральный перевес вначале были на стороне контрреволюции. В начале первого дня (28 октября) контрреволюционеры оттеснили рабочих к стенам мастерских. Контрреволюционными войсками были заняты Первушинский (площадь Полторацкого), Старо-Госпитальный (улица Кафанова), Духовской (по улице Пролетарской) и другие мосты, железнодорожное движение прекратилось. 28 и 29 октября контрреволюционеры, пытаясь прорваться в Главные железнодорожные мастерские, предпринимали неоднократные атаки. К вечеру 29 октября рабочим и солдатам удалось добиться первой победы. Заняв мост через Салар, они окружили казарму 17-го Оренбургского казачьего полка. В окружении оказалось около 800 казаков и юнкеров. После недолгого сопротивления казаки сдались; был выведен из строя один броневик. В дни восстания на помощь ташкентским рабочим поспешили рабочие и революционные солдаты из других городов Туркестана – Новой Бухары (Каган), Каттакургана, Коканда, Ашхабада, Красноводска. Гарнизон Кушки прислал отряд из 500 солдат 8 легких крепостных орудий, 12 пулеметов, 800 снарядов, 1000 ручных гранат и др.

Контрреволюционные силы оказались в изоляции. Отправленные Временным правительством на помощь Коровиченко войска застряли в Самаре, Скобелевские (Ферганские) контрреволюционные отряды  - в Ходженте (Ленинабад) из-за забастовки  железнодорожных рабочих. 30 октября восставшие начали одерживать верх над контрреволюцией. Контрреволюционерам не удалось уничтожить баррикады артиллерийским огнем и штурмом овладеть Главными железнодорожными мастерскими. Все попытки прорваться туда оказались тщетными. На помощь восставшим прибыли со станции Кауфманская 600 демобилизованных солдат-семиреченцев, возвращавшихся с Кавказского фронта, которые сразу направились к железнодорожным мастерским и получили оружие 17-го Оренбургского казачьего полка. Вечером 30 октября отразив атаки юнкеров, восставшие перешли в наступление. Своевременную вооруженную помощь оказали восставшим трудящиеся старого города.

31 октября рано утром началось решающее наступление восставших. Подошел революционный отряд из Самарканда. По плану, принятому на заседании Ревкома и Краевого Совета рабочих и солдатских депутатов, наступление на город началось одновременно тремя колоннами по трем направлениям. После того, как было сломлено ожесточенное сопротивление юнкеров и казаков, восставшие заняли почтамт, телеграф, банк, казенные и общественные учреждения,  Белый дом. Под их натиском юнкера стали отступать к старому городу, но наткнулись там на баррикады, воздвигнутые местными жителями. Разбитые части Коровиченко, окруженные со всех сторон, отступили к военной крепости. К вечеру 31 октября весь город был занят революционными солдатами и рабочими. На рассвете 1 (14) ноября восставшие ворвались в крепость. Коровиченко и члены Туркестанского комитета Временного правительства были арестованы, их отряды разоружены. В этот же день Ташсовет рабочих и солдатских депутатов обратился с прокламацией « К населению», извещавшей о победе советской власти.

Воспоминания участника событий И. Гусанова, рабочего Главных железнодорожных мастерских

Октябрьское вооруженное восстание в Ташкенте началось организованно.

Утром 28 октября рабочие Среднеазиатских Главных железнодорожных мастерских как обычно пришли на работу. Раздался тревожный гудок. Рабочие собрались около главной конторы. Состоялся короткий митинг, участники которого приняли предложение тт. Першина и Ляпина – немедленно выступить с оружием в руках против буржуазии, свергнуть власть Временного правительства. Командиром революционных отрядов был избран т. Помогайбо, токарь механического цеха. Для руководства восстанием был создан Революционный комитет, состоявший главным образом из большевиков. Председателем Ревкома избрали т. Липина, токаря механического цеха, большевика, члена Ташкентского Совета. На станции Ташкент-пассажирская разместился для осуществления общего руководства вооруженным выступлением Ташкентский комитет РСДРП.

Рабочие получили оружие  из 1-го Сибирского запасного полка и заняли позиции на территориях мастерских. С мастерскими граничил 5-й Оренбургский казачий полк, который поддерживал Временное правительство.

Рабочие превратили мастерские в крепость. С утра мы стали строить баррикады: по Психиатрической улице и Куйлюкскому шоссе, на перекидном железнодорожном мосту, граничившем с территорией вагонного цеха. Участок вагонного цеха приобрел решающее значение в боях против юнкеров и прапорщиков.

Из вагонного цеха для сооружения из тополей баррикад была направлена группа плотников с пилами и топорами. Возглавляли ее Щитин и Антонов. Баррикады строились по прилегающим к вокзалу улицам: Мариинской, Госпитальной, Духовской, Новоструевской. Среди строителей баррикад было много добровольцев – мужчин, женщин и подростков.

В то время, когда рабочие воздвигали баррикады на Куйлюкском шоссе, комендант Ташкентской военной крепости полковник Бек с адъютантом и юнкером на легковой автомашине пробирались в Казачью слободку, где был расположен 5-й казачий полк. Увидев баррикады, шофер дал задний ход, но сзади дорога оказалось загороженной арбами и телегами. Видя, что дело плохо,  полковник со своей охраной выскочил из машины и бросился бежать. Я кинулся вдогонку, не имея при себе никакого оружия. Мой приказ: «Остановись, руки вверх!» не возымел действия. Тогда я крикнул Беку, что буду стрелять. Полковник струсил, поднял руки и дал себя обезоружить. Я отобрал у него револьвер и шашку. Пленных мы отвели в рабочую крепость.

Сдав пленных, я решил связаться с артиллеристами и просить их о присылке в мастерские двух-трех орудий. Наши враги намного превосходили нас как численностью войск, так и вооружением. На поддержку артиллеристов большевики рассчитывали не меньше, чем на 1-й Сибирский полк. Когда я пришел к артиллеристам, то увидел, что все находятся на своих местах. Орудия приведены в боевую готовность, а офицеры разбежались. За командира остался старший фейерверкер т. Чернышев, его помощниками – фейерверкеры  Михайлов и Бердников. Председателем солдатского комитета был т. Борков. Я рассказал артиллеристам, что происходит в мастерских и заявил, что до нас дошли слухи, будто артиллеристы сдались казакам. Тов. Чернышев ответил:

- Казаки подходили, хотели обезоружить нас, но мы открыли пулеметный огонь и заставили их отступить.

Со своей стороны т. Чернышев заметил, что до них, артиллеристов, дошли слухи, будто рабочие мастерских присоединились к прапорщикам. Стало ясно, что враги хотели нас спровоцировать. Когда я рассказал, как мы захватили бека со свитой, и показал солдатам револьвер, отобранный у полковника, артиллеристы обрадовались и еще больше воодушевились.

Я сказал солдатам, что перевес – численный и материальный – на стороне белых, и просил о помощи. Как бывший артиллерист, я хорошо понимал значение артиллерии в бою. А у нас не было ни одной пушки. Мы были вооружены лишь винтовками. От имени железнодорожников я просил доставить в мастерские 2-3 орудия. Товарищи Чернышев и Борков согласились и попросили прислать 15-20 вооруженных рабочих для сопровождения орудий. Я направился в караульную команду, которая помещалась тут же, на Саперной улице. Вижу, во дворе офицер собрал 25-30 солдат. Подошел поближе. Слышу, он говорит, что рабочие мастерских обезоружены. Я перебил офицера и рассказал солдатам, каково действительно положение дел. Солдаты бросились было избивать офицера, но я их остановил, предложил взять винтовки и присоединиться к артиллеристам. Они охотно это сделали.

На обратном пути я увидел около госпиталя первые жертвы боев – наших товарищей, убитых врагами, - кузнеца Солдатенко и котельщика Прянишникова, которых несли рабочие.

По возвращении в мастерские я доложил т. Ляпину о положении дел и просил послать вооруженную охрану для доставки орудий. Тов. Ляпин поставил этот вопрос перед штабом, но последний не согласился, опасаясь захвата орудий юнкерами. Между тем перестрелка в городе усилилась.  В мастерские стали прибывать городские рабочие и солдаты. Наконец, штаб решил послать 20 вооруженных рабочих за орудиями. К вечеру орудия – 6-дюймовое и 3-дюймовое – были под командой т. Чернышева доставлены в мастерские. По моему совету, шестидюймовая мортира была установлена у контрольных ворот, а трехдюймовка – в труборезном цехе.

Из трехдюймовки открыли огонь по казачьим казармам. Первым снарядом был разрушен угол казармы, вторым снарядом сорвана железная крыша. Артиллерийский обстрел вызвал панику среди белых. Казаки и юнкера бросились из казарм во двор, пытаясь спрятаться в укрытие. Броневик отошел вглубь двора.

Затем мы дали залп по помещению офицерского собрания. Оттуда стали выбегать офицеры и юнкера. Стрельба со стороны белых начала утихать. В районе вагонного цеха около 6 часов вечера второй броневик сделал попытку пробиться по Куйлюкскому шоссе в 5-й казачий полк, но ему помешали баррикады и наша мортира. Только к 9 часам вечера прапорщикам и юнкерам удалось подойти к железнодорожному мосту. Они залегли под мостом и у дороги и почти до рассвета вели обстрел из винтовок, пулемета и бомбомета, освещая территорию вагонного цеха прожектором. Рабочие отвечали редким оружейным огнем, припасая патроны для решительной схватки.

Ночью вместо т. Помогайбо командующим революционными силами был назначен более опытный в военном деле т. Дунаев, большевик, член революционного штаба.

К этому времени рабочие, атаковавшие казачьи казармы, вынудили 5-й казачий полк сдаться со всем вооружением. Из захваченных пулеметов один был доставлен в вагонный цех. Солдат-пулеметчик занял позицию на чердаке в обойной мастерской, укрепил пулемет, взял прицел и открыл огонь  по юнкерам и прапорщикам, укрывавшимся под мостом и под откосом. Наш пулемет заставил их замолчать. Рабочие воспользовались этим, повели наступление в двух направлениях: со стороны вагонного цеха под командой т. Дунаева и со стороны железнодорожной водокачки под командой т. Блинова – железнодорожника. Противник не выдержал и отступил к мосту. Во время атаки мы потеряли трех рабочих. Дунаев был ранен в ногу и вместо него штаб назначил прапорщика революционного 1-го Сибирского полка Стасикова.

Противник занял новые позиции: в железнодорожном саду, окруженном дувалом, и в районе скотской ярмарки, возле Салара, где под деревьями было установлено два трехдюймовых орудия.

Перестрелка продолжалась весь день 29 октября. Один снаряд противника попал в малярный корпус и пробил стену. Несмотря на усиленный артиллерийский обстрел, рабочие не падали духом, держались стойко. Не считаясь с опасностью, железнодорожники взобрались на крышу цеха, чтобы лучше видеть противника.

Наша артиллерия под командой т. Чернышева громила врага. Одно орудие противника было выведено из строя, а второе вынуждено было занять другую позицию, рядом с двухэтажным домом бывшего магазина «Зингер».

Что касается обстрела со стороны военной крепости, то ни один выпущенный крепостными орудиями снаряд не попал в мастерские. Солдаты не хотели стрелять в рабочих и умышленно увеличивали дистанцию прицела и трубку снаряда. В ночь на 30 октября солдаты крепости сняли орудийные замки, выбросив их в реку, а сами скрылись.

Еще до начала октябрьского восстания Турккомитет Временного правительства решил демобилизовать из 2-го сибирского полка революционно настроенных солдат. Они успели доехать лишь до Арыси. Когда им сообщили о событиях в Ташкенте, демобилизованные солдаты немедленно вернулись. 30 октября они возвратились в Ташкент и вместе с другими демобилизованными солдатами – всего до 300 человек – присоединились к нам. В мастерских солдаты вместе с рабочими организовали три отряда, и повели наступление: 1-й отряд – по Госпитальной улице, 20й по улице Шевченко и 3-й по Духовской. А 4-й отряд, состоявший из рабочих Бородинских мастерских и солдат военного продпункта, двинулся по Куйлюкскому шоссе и Сенявской улице в направлении кадетского военного училища.

Весь день 30 октября шли бои. Турккомитет Временного правительства, видя, что революционные силы растут, в ночь на 31 октября вступил с революционным штабом в переговоры о перемирии. От Временного правительства переговоры вели Доррер и поп Андрей. Они предложили отдать им замок от мортиры. Лишь, тогда, мол, можно будет начать переговоры об окончательном перемирии.

Ташкентский комитет РСДРП отверг это предложение, хотя так называемые «интернационалисты-меньшевики» Вайнштейн и Демидов настаивали на его принятии. Мотивируя это тем, что надо-де избежать лишних жертв и крови. Товарищи Першин, Сорокин и другие большевики заявили: «мы уверены в революционном духе рабочих и солдат, в их преданности Совету и партии большевиков. Если штаб и согласится принять предложение Турккомитета, рабочие все равно замок не отдадут».

И действительно, когда меньшевики-интернационалисты попытались заговорить об этом с рабочими и солдатами, те обвинили их в предательстве. Вайнштейн и другие остались с носом, а представители Временного правительства ушли, несолоно хлебавши.

После этого революционный комитет совместно с партийным комитетом выработали план немедленного наступления по все направлениям. 31 октября в 2 часа ночи раздался условный сигнал – тревожные гудки Главных и Бородинских железнодорожных мастерских. Рабочие и солдаты перешли в решительное наступление. Развернулись упорные уличные бои. Противник отстреливался из окон домов, с чердаков. Но рабочие и солдаты, охваченные революционным порывом, брали квартал за кварталом. К 5 часам утра 31 октября были с боем взяты опорные пункты контрреволюции – реальное училище, духовная семинария, гимназия. Отсюда революционные отряды повели наступление на Белый дом – очаг контрреволюции, где находился Турккомитет. Белый дом был взят, а к 9 часам утра 1 ноября наши отряды с трех сторон окружили военную крепость, в которой находились основные силы Временного правительства – юнкера и прапорщики, все офицерство во главе с генералом Коровиченко. Под натиском революционных сил они сдались. Последний опорный пункт контрреволюции – военная крепость – был взят.

Турккомитет был арестован, юнкера и прапорщики, примерно 350 человек, были доставлены в Главные мастерские и изолированы. Октябрьское вооруженное восстание окончилось победой революционных рабочих и солдат.