Движение русских войск в глубь Средней Азии в 1864 году достигло и Ташкента и, таким образом, заветная мечта русских политиков, возникшая впервые при Петре I, осуществлялась.

27 сентября 1864 года генерал-майор Михаил Григорьевич Черняев с отрядом в 8 с половиной рот неполного состава, 1 с половиной сотни казаков и с 12 полевыми орудиями, всего в составе 1500 человек и 400 киргизской милиции двинулся из Чимкента к Ташкенту.

Город Ташкент, с населением более 100000, был окружен стеною в 25 километров и имел протяжение с севера на юг 6 с половиной километров, а с запада на восток 4 километра. От городских стен тянулись в стороны сады.

Старый Ташкент

1 октября Черняев обошел город с восточной стороны и остановился у юго-восточного угла, а второго перешел на кокандскую дорогу к северо-восточному углу и предпринял рекогносцировку цитадели. На стенах показались кокандцы и открыли огонь, сначала ружейный по офицерам, производившим рекогносцировку, а потом из трех орудий по подходящим войскам. Отвечая на их огонь, Черняев занял высоты, командующие цитаделью, на расстоянии 500 метров, восемью батарейными орудиями и выдвинув право от кокандской дороги, под прикрытием подходящих к самой городской стене садов, 2 роты с 4 конными орудиями под начальством подполковника Обуха, который должен был открыть огонь с этой стороны. Вскоре Обух донес, что артиллерией пробита в стене брешь и просил позволения идти на штурм. Черняев разрешил и сам двинулся к нему с двумя ротами. Тогда подполковники Обух и Лерхе, во главе двух рот, пошли штурмом, но, приближаясь ко рву, оба были ранены (Обух смертельно) и затем ранены и оба ротные командира. Лишившись офицеров и не имея возможности взобраться на крутой эскарп, войска засели во рву и стали отстреливаться. Черняев, подойдя с двумя ротами на 150 метров к городской стене и видя невозможность овладеть стенами крепости открытою силой, направил в эту сторону против неприятеля огонь из всех 12 орудий, под прикрытием которого роты возвратились к батареям. Во время неудачного штурма выбыло из строя: 18 убитых (2 офицера) и 60 раненых (2 офицера). Отряд отошел от Ташкента 4 октября и возвратился в Чимкент 7 октября.

Stariy Tashkent

Черняев, назначенный военным губернатором вновь образованной Туркестанской области, представил свои соображения о необходимости немедленного занятия Ташкента с тем, чтобы образовать из него независимое владение под покровительством России, но не получил на это разрешения, между тем упорно носились слухи о сборе бухарских войск для вмешательства в кокандские дела, что заставило Черняева выступить 27 апреля 1865 года с отрядом в 9 с половиной рот при 12 орудиях к Ташкенту.

Черняев

28 апреля Черняев подошел к крепости Ниязбеку, расположенной на левом берегу реки Чирчика в 27 километрах к северу-востоку от Ташкента. 29 апреля из Ташкента было выслано к Ниязбеку до 3 тысяч войск при двух орудиях, но М. Г. Черняев быстро их обратил в бегство и Ниязбек в 10 часов вечера сдался.

7 мая Черняев, оставив гарнизон в Ниязбеке, перешел на новую позицию в 9 километрах от Ташкента, а на следующий день произвел рекогносцировку северо-восточной стороны города. В этот же день в Ташкент прибыл регент кокандского ханства Алим-Куль с войском до 6 тысяч при 40 орудиях.

9 мая, в семь часов утра, Алим-Куль с 7 тысяч войска явился перед русским лагерем и открыл канонаду разрывными снарядами из 12 орудий. Выдвинутые Черняевым на 600 метров вперед 4 батарейных орудия ослабили огонь и отодвинули неприятельские колонны. Тогда выдвинуты были в атаку две роты против фронта и две рота против левого фланга неприятеля. Движение это было произведено быстро и весьма удачно. Пехота, под сильным неприятельским огнем, вбежала на высоты. Неприятель не выдержал натиска, смешался и скоро обратился в бегство. Роты бросились на хвост отступающих, захватили два орудия и кинулись далее. Кавалерия ускакала, но часть пехоты была настигнута и легла на месте. Преследование продолжалось до стен города. В деле 9 мая был смертельно ранен кокандский регент Алим-Куль и неприятель потерял до 300 убитых. Наша потеря состояла из 10 раненных и 12 контуженных (один офицер).

Vereshagin

После смерти Алим-Куля правители Ташкента отправили посольство к эмиру бухарскому с просьбою не отказать им в помощи и принять город в свое подданство. Чтобы воспрепятствовать возможности такой помощи, Черняев, оставил на занимаемой им позиции, предварительно укрепленной, 3 роты и 4 орудия под начальством полковника Якова Ивановича Краевского, с остальною частью отряда, обошел 17 мая город и двинулся через селение Зингаты к устью реки Чирчика на укрепление Чиназа. Аксакалы этого города встретили его за 20 километров с известием о бегстве гарнизона на ту сторону Сыр-Дарьи и с изъявлением покорности русскому правительству. Посланный в Чиназ, с легким отрядом, штабс-капитан Абрамов вывез из крепости 5 чугунных орудий и несколько больших фальконетов, а найденные порох и снаряды затопил и уничтожил переправу через Сыр-Дарью.

Абрамов

Возвратившись к Ташкенту, Черняев расположился с южной стороны города, в 8 километрах от стен. Имея сведения, что обложение крайне стесняет жителей, что часть их склонна к сдачи, что город держится только военными и что эмир бухарский прислал своих посланцев с советом не сдаваться, он решил подойти поближе к крепости, чтобы вызвать жителей на демонстрацию в нашу пользу и чтобы не усложнять дела вмешательством эмира. С этой целью в ночь с 6 на 7 июня, Черняев произвел рекогносцировку с южной стороны города и подвинулся лагерем на 5 километров от стен, а полковник Краевский осмотрел кокандские и соседние с ними ворота. Расчет генерала, однако, не оправдался, никакой демонстрации не последовало, а в ночь с 9 на 10 июня в Ташкент вступил небольшой бухарский отряд с Искандер-беком, который и принял начальство над городом. Чтобы предупредить открытое вмешательство эмира и отклонить столкновение с ним, Черняев решился на последний шаг. Он считал невозможным предпринять с отрядом в 1950 человек при 12 орудиях и с одним комплектом систематическую осаду укрепленного города, имеющего 25 километров в окружности, более 100000 жителей, до 30000 войск при 50 орудиях и другие значительные оборонительные средства, и ожидать в тоже время наступления со стороны эмира бухарского.

Vereshagin

План штурма заключался в том, чтобы в ночь с 14 на 15 июня главный отряд (7 рот при 8 орудиях) подошел к Камаланским воротам с Юго-Восточной стороны города и на рассвете атаковал их посредством штурмовых лестниц, а отряд полковника Краевского (3 роты при 4 орудиях) демонстрировал в стороне Кокандских ворот, в 6 километрах от Камаланских ворот и, не предпринимая ничего решительного, поддерживал атаку. По занятии же наружной стены передовым войском главного отряда  предложено немедленно двинуться по улице, идущей кругом городской стены, и, дойдя до Кокандских ворот, отворить их полковнику Краевскому и потом уже завладеть цитаделью.

Stariy Tashkent

Согласно этому плану, главный отряд снялся с позиции в 11 часов вечера и двинулся тремя эшелонами на расстоянии километра один от другого. Первая штурмовая          колонна, состоявшая из охотников и 2 с половиной рот, под начальством штабс-капитана Александра Константиновича Абрамова (умер 13 октября 1886 года) подошла на рассвете (часа в 3) к стенам крепости, бросилась вперед, и не дав опомниться неприятелю, заняла барбет, сбросив с него неприятеля и орудия, стены и близлежащие сакли и сады и отворила ворота, в которые стали входить следующие колонны, впереди которых ехал священник Андрей Евграфович Малов с крестом в руках.

Малов

Лишь только передовые части колонны стали показываться, Абрамов с 250 человек двинулся вправо по улице вдоль городской стены. На первом же барбете он был встречен огнем из 4 орудий, прикрываемых 200 сарбасами, засевшими за турами. Сарбасы были прогнаны и орудия взяты, заклепаны и сброшены в ров. Таким же образом были взяты штыками еще 3 барбета, все же остальные, на пройденном Абрамовым пути вдоль городской стены (15 километров) были уже оставлены, и орудия только им заклепывались и сбрасывались с барбетов. Пройдя до Кара-Сарайских ворот (с западной стороны города), Абрамов вступил в город и направился сначала к базару, потом к цитадели, занятой уже русскими. На всем этом пути он встречал баррикады, защищаемые сильным ружейным огнем, и должен был брать их штыками.

Как только Абрамов двинулся вправо, неприятельская пехота сосредоточилась против левого фланга атакующих в двух ближних улицах, идущих к базару, и с барабанным боем и криком Алла бросилась на войска. Две удачно пущенные фугасные ракеты, а вслед за ними удар в штыки, опрокинули неприятеля и заставили в совершенном беспорядке и с большими потерями очистить улицы.

Stariy Tashkent

Почти одновременно с движением Абрамова, генерал Черняев открыл огонь по городу из двух конных и 3 батарейных орудий; немного спустя послал по тому же направлению, по которому шел Абрамов, майора де ла Кроа с 2 ротами и 1 орудием и, вслед за ним, подполковника Николая Павловича Жемчужникова (Н.П Жемчужников, вскоре после завоевания Ташкента, вышел в отставку, вел торгово-промышленные дела, нажил значительное состояние и умер 5 сентября 1883 года) тоже с 2 ротами и 2 орудиями. Де ла Кроа встретил по дороге баррикады, которые неприятель весьма скоро устраивал из арб и срубленных деревьев, и пока выбивал из них неприятеля, Жемчужников успел догнать его. Соединясь вместе, оба отряда двинулись к цитадели, которую и заняли в 7 с половиной часов утра. Немедленно и здесь выдвинута была артиллерия и открыт огонь по городу. Неприятель, отброшенный внутрь города, прекратил перестрелку, но отряд Жемчужникова должен быль выйти из цитадели, так как кокандцы подожгли службы ханского дворца и, огонь, распространяясь довольно быстро, грозил взрывом пороховых складов, там находившихся. Выбраться из цитадели, однако, оказалось делом нелегким. Местные жители, оправившись от испуга, заняли лавки и  крыши домов у самых ворот цитадели и никого безнаказанно не пропускали. Когда капитан Сярковский, которому было предложено очистить путь от неприятеля, отказался это выполнить, тогда священник Малов, крикнув «за мной братцы» бросился с крестом в руке вперед и моментально очистил от неприятеля прилегающий берег арыка Анхор едва не поплатившись за это жизнью: местный житель стрелял в него в упор, но случайно фитильное ружье дало только вспышку.

Stariy Tashkent

Отряд полковника Краевского, снявшись с позиции в полночь, двинулся к Ташкенту. Неприятель, заметив отряд, открыт огонь из 9 орудий, на который тот отвечал из 4 легкий. Вскоре за стеною послышалось «ура», и пехота отряда Краевского, с помощью людей главного отряда, стала взбираться на стену на лямках и оружиях.  В это время Краевский получил известие о появлении на правом фланге бегущего из города неприятеля.  Он тотчас же с казаками и 4 конными орудиями поскакал наперерез его. Удачные выстрелы картечью, на самую близкую дистанцию, заставили толпы сначала пехоты, а потом конных, в числе более 5000, бежать. Горсть казаков (39 человек) бросилась их преследовать и довершила их расстройство.  Между тем поднявшаяся на стену пехота, соединясь с Абрамовым, продолжала дальнейшее движение вдоль стен. Сам Краевский, по вступлении в город, соединился с Жемчужниковым, оставившим уже в то время цитадель, и стал на позиции между Кокандскими и Кашгарскими воротами на места ханской ставки. С очищением половины города и с прекращением перестрелки, главный отряд собрался у Камаланских ворот. Явилось несколько аксакалов с изъявлением совершенной покорности и обещанием на завтра явится в лагерь с старшинами и почетными лицами всего города, которых надеялись убедить в положительной невозможности дальнейшего сопротивления. Но к вечеру неприятель опять засел в ближайших саклях и открыл огонь по цепям. Сообщение между главным отрядом и отрядом Краевского почти прекратилось. Баррикады явились на всех улицах и на всех перекрестках. Самое отчаянное сопротивление было на улице, ведущей от ворот на главный базар. Артиллерийский сотник Николай Александрович Иванов, посланный с 50 человеками для очищения ее, встретил баррикады, вооруженные артиллерией. На первую баррикаду он кинулся в штыки, выбил неприятеля и завладел орудием, но не успел еще разобрать баррикады, как был встречен картечью из двух орудий со второй баррикады и перекрестным ружейным огнем из саклей, тогда опять бросился в штыки и взял баррикаду и орудия. Такими действиями войск улицы были очищены вторично. Артиллерия, выдвинутая от ворот на километр внутрь города, открыла огонь, продолжавшийся всю ночь. К ночи все войска стянулись к Камаланским воротам.

Мозагатов. Награжден за взятие Ташкента. Туркестанский альбом

16 июня, утром, полковник Краевский с 3 ротами и 2 орудиями был командирован для сбора неприятельских орудий и взрыва цитадели. По всей дороге он встречал те же баррикады и тот же огонь из смежных саклей, как и накануне, а по занятии цитадели частью и меткий огонь из ближайших садов и саклей; но, не смотря на все эти препятствия, исполнил поручение и вернулся в лагерь. К вечеру улицы были свободны, и перед закатом солнца прибыли наконец посланные от аксакалов просить позволения всем старшинам города явится на другой день.

17 июня действительно явились все почетные жители города с изъявления полной готовности подчинится русскому правительству. Город сдался безусловно и жители были обезоружены. Трофеями были: 16 больших знамен, 48 медных и 15 чугунных орудий, множество ружей и холодного оружия, 2000 пудов пороха и пр. Неприятельский гарнизон состоял из 5000 сарбасов и 10000 сипай, которые большей частью убежали в момент штурма; всех же защитников было не менее 30000. Потери русских состояли из 25 убитых, 89 раненых (3 офицера) и 28 контуженных (4 офицера).

Вначале июля был послан в Петербург инженер-поручик Александр Васильевич Макаров с 12 золотыми ключами, поднесенными М. Г. Черняеву жителями города Ташкента. Государь Александр II пожаловал Черняеву бриллиантовую шпагу с надписью: За взятие Ташкента.

Урядник Букин. Награжлден за взятие Ташкента. Туркестанский альбом

В сентябре того же года прибыл в Ташкент Оренбургский генерал-губернатор Н. А. Крыжановский. Здесь между генерал-губернатором и губернатором М. Г. Черняевым произошли крупные недоразумения, имевшие, главным образом, подкладкой честолюбивые стремления генерал-губернатора. Черняев, отказавшись от своей первоначальной мысли образования независимого Ташкентского ханства, настаивал на немедленном присоединении города к Империи. Жители Ташкента в адресе от 18 сентября, просили о том же. Генерал-губернатор напротив того на торговой площади объявил жителям, чтобы они сами выбрали себе хана, или устроили муниципалитет и дал предписание Черняеву привести это решение в исполнение; но последний не исполнил предписания и удержал Ташкент за Россией.

27 марта 1866 года Черняев отправился в Петербург, а его место занял редактор «Русского Инвалида» генерал-майор Дмитрий Ильич Романовский. В первое время новому губернатору пришлось вести борьбу с мелкими группами мятежников и, между прочим, с группой Рустамбека, оперировавшей в окрестностях Ташкента, да и в самом городе, принимать меры против заговора, составлявшегося из приверженцев Бухары. 8 мая Рустамбек со своею группой находился в 17 верстах от Ташкента и в ночь на 9 число послал в город лазутчика с письмом от эмира бухарского, в котором последний писал, чтобы верные ему жители разом перерезали людей неверных и впустили в город его войска. Но так как в это самое время, 8 мая при Ирджаре большая армия эмира бухарского, около 40 тысяч под предводительством самого эмира была разбита, вследствие чего положение дел изменилось совершенно, и в крае водворилось относительное спокойствие.

Романовский

17 августа 1866 года оренбургский генерал-губернатор Н. А. Крыжановский снова был в Ташкенте, и вследствие повторной просьбы жителей, объявил о принятии их в русское подданство.

У Камаланских ворот находилась общая братская могила воинов, павших при взятии Ташкента. На братской могиле была устроена на частные средства в 1886 году часовня, окруженная небольшим садом. Сюда ежегодно, в годовщину штурма, 15 го июня, направлялся крестный ход из военного собора, по особо установленному церемониалу. Чтобы достигнуть братской могилы, крестный ход должен был пройти часть русского города и значительную часть туземного. Улицы, по которым проходило шествие, кровли и заборы домов бывали переполнены местным населением. У ограды братской могилы церковное шествие встречали ветераны, остававшиеся в живых сподвижники Черняева. Панихида по убиенным воинам совершалась на братской могиле всегда в присутствии генерал-губернатора и всех властей, сопровождалась пушечным салютом, и затем крестный ход возвращался в собор.

Часовня у Камаланских варот

15 июня 1893 года в братскую могилу перенесены были из Чимкента останки подпоручика Георгия Фридриховича Рейхарда, смертельно раненого, одновременно подполковником Обухом, 2 октября 1864 года. Рейхард умер от ран в Чимкенте, куда русский отряд возвратился после неудачного штурма. В 1893 году по распоряжению генерал-губернатора барона А.Б. Вревского прах Рейхарда был торжественно перенесен в общую братскую могилу.

Наши дни. Часовня у Камаланских ворот

В Ташкенте была еще одна скромная могила – поручика ивана Петровича Месяцева, смертельно раненого при штурме 15 июня 1865 года. Он умер от ран в Чимкенте, но в 1866 году мать погибшего юноши перевезла его прах в Ташкент. Месяцев был погребен на упраздненном потом кладбище, по Старо-Госпитальной улице. Именем Месяцева были названы одни из ворот в ташкентской крепости.

Stariy Tashkent

В память о завоевании Ташкента и Туркестанского края в центре Городского сада в Ташкенте в 1890 году был поставлен памятник, исполненный по рисунку академика М.О. Микешина и позднее видоизмененный А.И. Вилькинсом.

Памятник в Городском саду